Предыстория
Жил на свете один кот, где и с кем жил, неизвестно, и как он оказался на улице никто не знает. Выпал он по осени с большой высоты, сам или помог кто, тоже загадка. Вся челюсть была полностью раздроблена, лапки выбиты. Он пролежал плача под окнами дома очень долгое время, не могу сказать сколько, но даже кости уже начали загнивать, а это даже не неделя. Мимо него проходили люди каждый день, он лежал, промокая от дождей, замерзая от холода, особо заботливые бросали рядом с ним объедки со стола и хлеб, предполагая, что он сможет поесть, не смотря на челюсть, которую не мог открыть, даже чтобы помяукать. О нём сообщили общественному движению «Дай Лапу», и разговор был примерно таким:
- Тут кошка лежит под подъездом, раненая, приезжайте, заберите её.
- Вы можете её осмотреть, назвать характер травм, занести в тепло на время пока за ней приедут?
- Да вы что, а вдруг она меня поцарапает!!!
Волонтёры, приехавшие на сообщённый адрес и увидевшие его, изумились, как настолько истощённое, измученное животное могло поцарапать? Но еще больше изумились когда, не смотря, ни на что, кот пытался ползти к людям, когда его взяли на руки он прижался к теплу и замурчал еле слышно.
читать дальше
Глава I Обращение к ветеринару.
Кота привезли к ветеринару, который всегда лечит животных движения, который спас уже немало жизней, он совсем не чёрствый человек, но состоялся такой диалог:
- Кот очень истощён, у него нет сил, перенести операцию, даже здоровому животному тяжело, а у этого шансов нет и вовсе, я предлагаю его усыпить, чтобы не мучился.
- Он ещё жив?
- Да.
- Значит, он хочет жить, и шанс у него есть.
Ветеринар сдался, в тот же вечер котику сделали первую операцию, которая длилась несколько часов, ему собрали по кусочкам верхнюю челюсть. Продолжать операцию не было возможности, поскольку нельзя держать животное под наркозом слишком долго. Кот пережил ещё сутки и на следующий вечер ветеринар остался ради него в ночь, провёл ещё одну операцию, собрав нижнюю челюсть. Хочу добавить, что во время операций у котика два раза останавливалось сердце, но снова забивалось. Челюсти у него были сплошь на шарнирах, шурупах, проволоках, спицах, он выглядел как Франкенштейн, поэтому его прозвали Квазимода. (Франкенштейн долго выговаривать).
Глава II Передержка.
После таких травм, мучений, сложнейших операций, встал вопрос, куда его девать дальше. У нас в городе нет приюта для животных, есть только волонтёры не безразличные к их судьбам, которые помогают по мере своих сил и содержат их у себя дома, стараясь найти им более ответственных хозяев. Мне позвонила Ольга наш куратор, это она забрала кота и отстояла у ветеринара, чтоб его не усыпили, настояла на операции. У Оли на тот момент на передержке жили около 25 котов и кошек, и когда она сообщила про Квазимоду, я, конечно, не могла отказаться забрать его к себе на передержку, на время лечения и восстановления. Тем более что незадолго до этого мой кот, которому был всего 1 годик, которого я очень любила, выпал с балкона 7 этажа и не выжил, я чувствовала свою вину, что не закрыла окно, и решила помочь хотя бы этому. Но вот мой муж был более чем не рад, уговаривал меня, что у нас осталась кошка, что не надо нам больше уличных животных. Чуть ли не со скандалом я притащила его домой, сказав мужу, что как только он поправится и окрепнет, я постараюсь быстро найти ему новую семью или передержку. Он сдался. И даже моя кошка не проявила к новенькому особого интереса, обнюхала и ушла восвояси.
Глава III Период восстановления.
Я проколола ему курс назначенных антибиотиков, ставила капельницы с глюкозой для поддержания водного баланса. Кот не мог сам кушать, поэтому приходилось кормить его принудительно, со шприца вливая ему в горло еду. В нёбе у него была большая дырка, в которую забивались частички корма, и из-за этого начинал сочиться глазик, после каждого кормления необходимо было промывать. Из носика часто текла кровь, забивалась грязь из-за шурупов, которые сдавливали, но убрать их пока всё не зарастёт было невозможно. Он не мог стоять на лапках, у него не было сил, соответственно в туалет ходил под себя, на пелёнки, шёрстка у него густая и длинная, образовались колтуны по всему телу. Мне пришлось его подстричь, изначально было понятно, что он долго не ел и был истощён, но только после стрижки я поняла насколько, когда увидела его позвоночник и рёбра, каждая косточка проглядывала. Постепенно он креп и привставал на лапки, как только смог полноценно встать сразу пошёл на лоток. Всё время он искал ласки, даже еле живой, как только к нему прикасались, он начинал вибрировать, старался всё время занять местечко рядом со мной, ходил за мной как хвостик, стал сам кушать. Его любимым местом, когда нас не было дома, была кровать, приходя домой мне, приходилось сразу менять и стирать постельное, поскольку то на котором он спал, было всё время запачкано выделениями и кровью из носика и рта. Запах изо рта тоже был не самым приятным. Муж всё ворчал и ворчал без умолку, чтобы я, скорее его пристраивала. Время шло, дырка в нёбе затянулась, носик тоже стал приходить в норму. Из глазика нет-нет подтекали слёзки, но в целом всё уже налаживалось. Мы поехали на приём к ветеринару, который нас оперировал, и он с трудом узнал котика, хотя всё время интересовался его судьбой. Квазимоде сняли, наконец, шурупчики и вытащили проволоки. И уже можно было сказать, что он поправился.
Глава IV Как кот стал домашним
Глядя на Квазимоду, каждый раз когда он запрыгивал ко мне на диван, залезал на грудь и укладывался, обнимая мне шею и мурлыча, я с грустью понимала, что скоро мне придётся с ним попрощаться, а это самое сложное, когда привяжешься, когда вложишь столько сил в борьбе за его жизнь, отдать его другому человеку, не зная как дальше сложится его жизнь, переживая чтобы он снова не оказался на улице и не попал в беду. В один вечер мне в голову закралась идея попробовать уговорить мужа его оставить, был конец октября и через пару недель у меня должен был быть день рождения, я очень надеялась, что уговорю его на самый лучший подарок. Но как решиться на разговор я не знала, лежала на диване, обнимая кота и подбирая слова. Муж за всё время пребывания Квазимоды у нас, ни разу до него не дотронулся, а тут, словно прочтя мои мысли, встал с кровати, подошёл ко мне, потрепал кота за загривок и сказал: «Ну что, друг, оставайся!», посмотрел на меня и добавил «Ты же давно это спланировала, да?». Моему счастью не было предела. Сейчас это мой кот, которого я никогда ни кому не отдам, он оброс, окреп, стал неимоверно красивым котом, за всё время, не считая дней, когда лежал, он ни разу не сходил мимо лотка. Но самое главное, что этот кот невероятно добрый и благодарный, как его положишь так он и лежит, даже если ему неудобно, лежит не шелохнётся, и мурлыкает не переставая. Он любит детей, терпит, когда они его таскают, не надоедает, если его сгоняют. И каждый день он нас всё больше и больше удивляет, но это уже в следующей главе.
Глава V Квазимода лучшая нянька или Квазимода и травмированный котёнок.
«Милосердие не может быть выборочным – либо ты способен чувствовать чужую боль, либо нет. И не важно, человек или животное, боль одна у всех.»
Я никогда не смогу пройти мимо, когда кому-то нужна помощь, и всегда буду притаскивать домой котят с улицы, подвалов, и подъездов. Но когда забираешь их домой, где уже живут другие кот и кошка, сложно предсказать, как они себя поведут, будут ли ладить. Кошка по натуре всё равно должна быть нежнее, материнский инстинкт и всё такое, но ах и, увы, моя не ладит, ни с кем, она, конечно, не обижает крошек, просто фыркнет на них, если они к ней подходят и убегает. А вот Квазимода, нас удивляет, подходит, обнюхивает и сразу усыновляет подкидышей, он вылизывает их, таскает им еду, и стоит котёнку пискнуть, как кот его подхватывает за шкирку и тащит в лоток. И так с каждым новым он нянчится до последнего. Казалось бы, вот это да, здорово, неожиданно такое поведение кота, но это лишь удивление, а тем, что было дальше, он умудрился ещё больше поразить нас.
После нового года, сидя дома и читая в группе информацию о бездомных, которые ютятся по подъездам, я увидела сообщение о крохотном котёнке, его нашли в магазине посёлка за городом, у него был сильно воспалён, кровил и гноился левый глазик. Я попросила участников группы его забрать, свозить к ветеринару и привезти ко мне. Когда его привезли, зрелище было ещё более ужасающее, чем может передать фото. Всю ночь малыш плакал, дрожал. Глядя на него, я понимала, что спасти глазик уже явно не получится, там был уже просто гной в оболочке, время было спасать самого малыша. На следующий день я сама отвезла его к ветеринару, предположительно какой-то не могу сказать «человек» ткнул котёнку сигаретой, после чего пошло нагноение. Глазик удалили. Малыш был крохотный, он легко помещался на ладони и после наркоза он мог не отойти. Когда привезла его домой я не могла ни как отогреть его, он не приходил в себя, не двигался, словно коченел, я не знала, что делать и куда бежать, носилась с ним на руках по всей квартире, то прижимая его к себе, то ближе к батарее, и ни каких движений. Уже совсем отчаявшись, обернула его полотенчиком, прижала к груди и легла с ним под одеяло плакать. Видимо животные чувствуют чужую боль, ведь мне на помощь тут же пришел Квазимода, он в буквальном смысле протиснулся сквозь мои руки, обнял малыша лапкой, прислоняясь к нему животом, и замурлыкал. Не прошло и 10 минут, как кроха зашевелился. На следующий день котёнок уже бегал и сам кушал.
Эпилог.
Сейчас оба чувствуют себя прекрасно, малыш играет и растёт с другими котятами под бдительным присмотром няньки Квазимоды. Даже мой ворчун муж, который не всегда разделяет мою страсть к котятам, не всегда доволен тому, что я тащу их всех домой, часто рассказывает знакомым и друзьям о коте, с невероятной жаждой к жизни, за которую боролись многие. О коте, который никогда не перестанет нас удивлять и радовать. О коте, который обладает чистой душой и заботится о других больше чем, о себе. И спасибо всем кто помог мне обрести его: Ольге Ждановой (куратору), Сергею Анатольевичу (ветеринару), и всем волонтёрам общественного движения «Дай Лапу».